Неточные совпадения
Простаков. От которого она и
на тот свет пошла. Дядюшка ее, господин Стародум, поехал в Сибирь; а
как несколько уже лет не было о нем ни слуху, ни вести, то мы и считаем его
покойником. Мы, видя, что она осталась одна, взяли ее в нашу деревеньку и надзираем над ее имением,
как над своим.
— Слышишь, Фетинья! — сказала хозяйка, обратясь к женщине, выходившей
на крыльцо со свечою, которая успела уже притащить перину и, взбивши ее с обоих боков руками, напустила целый потоп перьев по всей комнате. — Ты возьми ихний-то кафтан вместе с исподним и прежде просуши их перед огнем,
как делывали
покойнику барину, а после перетри и выколоти хорошенько.
Нашел он полон двор услуги;
К
покойнику со всех сторон
Съезжались недруги и други,
Охотники до похорон.
Покойника похоронили.
Попы и гости ели, пили
И после важно разошлись,
Как будто делом занялись.
Вот наш Онегин — сельский житель,
Заводов, вод, лесов, земель
Хозяин полный, а досель
Порядка враг и расточитель,
И очень рад, что прежний путь
Переменил
на что-нибудь.
Все это было не страшно, но, когда крик и свист примолкли, стало страшней. Кто-то заговорил певуче,
как бы читая псалтырь над
покойником, и этот голос, укрощая шум, создал тишину, от которой и стало страшно. Десятки глаз разглядывали полицейского, сидевшего
на лошади,
как существо необыкновенное, невиданное. Молодой парень, без шапки, черноволосый, сорвал шашку с городового, вытащил клинок из ножен и, деловито переломив его
на колене, бросил под ноги лошади.
— Вот именно!
Как раз — так! Умнейшая буржуазия Европы живет здесь. А у нас, в Питере,
на Стрелке, — монументальная скука, напыщенность — едут,
как будто важного
покойника провожая…
— Не надо о
покойниках, — попросил Лютов. И, глядя в окно, сказал: — Я вчера во сне Одиссея видел,
каким он изображен
на виньетке к первому изданию «Илиады» Гнедича; распахал Одиссей песок и засевает его солью. У меня, Самгин, отец — солдат, под Севастополем воевал, во французов влюблен, «Илиаду» читает, похваливает: вот
как в старину благородно воевали! Да…
Узнал Илья Ильич, что нет бед от чудовищ, а
какие есть — едва знает, и
на каждом шагу все ждет чего-то страшного и боится. И теперь еще, оставшись в темной комнате или увидя
покойника, он трепещет от зловещей, в детстве зароненной в душу тоски; смеясь над страхами своими поутру, он опять бледнеет вечером.
—
На ладан дышишь, а задоришься! Поцелуйте его, Матрена Фадеевна, вон он
какой красавец: лучше
покойника не найдешь!.. И пятна желтые
на щеках: прощай, Мотя…
—
Покойник. Оставим. Вы знаете, что не вполне верующий человек во все эти чудеса всегда наиболее склонен к предрассудкам… Но я лучше буду про букет:
как я его донес — не понимаю. Мне раза три дорогой хотелось бросить его
на снег и растоптать ногой.
А вон пронесли двое
покойника, не
на плечах,
как у нас, а
на руках; там бежит кули с письмом, здесь тащат корзину с курами.
—
Покойник Игнатий Львович много денег загребал
на этой Ирбитской — и ведь около
каких пустяков: пенечки партию купит, сальца там, — а глядишь, в результате и обсмаковал целый куш.
Старый бахаревский дом показался Привалову могилой или, вернее, домом, из которого только что вынесли дорогого
покойника. О Надежде Васильевне не было сказано ни одного слова, точно она совсем не существовала
на свете. Привалов в первый раз почувствовал с болью в сердце, что он чужой в этом старом доме, который он так любил. Проходя по низеньким уютным комнатам, он с каким-то суеверным чувством надеялся встретить здесь Надежду Васильевну,
как это бывает после смерти близкого человека.
— Ох, напрасно, напрасно… — хрипел Данилушка, повертывая головой. — Старики ндравные, чего говорить, характерные, а только они тебя любят пуще родного детища… Верно тебе говорю!.. Может, слез об тебе было сколько пролито. А Василий-то Назарыч так и по ночам о тебе все вздыхает… Да. Напрасно, Сереженька, ты их обегаешь! Ей-богу… Ведь я тебя во
каким махоньким
на руках носил, еще при
покойнике дедушке. Тоже и ты их любишь всех, Бахаревых-то, а вот тоже у тебя какой-то сумнительный характер.
— Поган есмь, а не свят. В кресла не сяду и не восхощу себе аки идолу поклонения! — загремел отец Ферапонт. — Ныне людие веру святую губят.
Покойник, святой-то ваш, — обернулся он к толпе, указывая перстом
на гроб, — чертей отвергал. Пурганцу от чертей давал. Вот они и развелись у вас,
как пауки по углам. А днесь и сам провонял. В сем указание Господне великое видим.
—
Как за что, батюшка Кирила Петрович? а за тяжбу-то
покойника Андрея Гавриловича. Не я ли в удовольствие ваше, то есть по совести и по справедливости, показал, что Дубровские владеют Кистеневкой безо всякого
на то права, а единственно по снисхождению вашему. И
покойник (царство ему небесное) обещал со мною по-свойски переведаться, а сынок, пожалуй, сдержит слово батюшкино. Доселе бог миловал. Всего-на-все разграбили у меня один анбар, да того и гляди до усадьбы доберутся.
«…Представь себе дурную погоду, страшную стужу, ветер, дождь, пасмурное, какое-то без выражения небо, прегадкую маленькую комнату, из которой, кажется, сейчас вынесли
покойника, а тут эти дети без цели, даже без удовольствия, шумят, кричат, ломают и марают все близкое; да хорошо бы еще, если б только можно было глядеть
на этих детей, а когда заставляют быть в их среде», — пишет она в одном письме из деревни, куда княгиня уезжала летом, и продолжает: «У нас сидят три старухи, и все три рассказывают,
как их
покойники были в параличе,
как они за ними ходили — а и без того холодно».
Старик, исхудалый и почернелый, лежал в мундире
на столе, насупив брови, будто сердился
на меня; мы положили его в гроб, а через два дня опустили в могилу. С похорон мы воротились в дом
покойника; дети в черных платьицах, обшитых плерезами, жались в углу, больше удивленные и испуганные, чем огорченные; они шептались между собой и ходили
на цыпочках. Не говоря ни одного слова, сидела Р., положив голову
на руку,
как будто что-то обдумывая.
Я чуть не перервал его
на этом, чтоб сказать: «Не обижайте
покойников!», но,
как будто предвидя, что и Николай скоро будет в их числе, промолчал.
Соседи позабыли об этой истории и только изредка рассказывали наезжим гостям,
как о диковинке, о помещике-покойнике, живущем в Овсецове,
на глазах у властей.
Наконец, все было кончено. Покойница свезена
на кладбище, поминки съедены, милостыня роздана, и в малыгинском доме водворилась мучительная пустота,
какая бывает только после
покойника. Сестры одна за другой наезжали проведать тятеньку, а Харитон Артемьич затворился у себя в кабинете и никого не желал видеть.
Полуянов как-то совсем исчез из поля зрения всей родни. О нем не говорили и не вспоминали,
как о
покойнике, от которого рады были избавиться. Харитина время от времени получала от него письма, сначала отвечала
на них, а потом перестала даже распечатывать. В ней росло по отношению к нему какое-то особенно злобное чувство. И находясь в ссылке, он все-таки связывал ее по рукам и по ногам.
8 сентября, в праздник, я после обедни выходил из церкви с одним молодым чиновником, и
как раз в это время несли
на носилках
покойника; несли четверо каторжных, оборванные, с грубыми испитыми лицами, похожие
на наших городских нищих; следом шли двое таких же, запасных, женщина с двумя детьми и черный грузин Келбокиани, одетый в вольное платье (он служит писарем и зовут его князем), и все, по-видимому, спешили, боясь не застать в церкви священника.
Господа стихотворцы и прозаики, одним словом поэты, в конце прошедшего столетия и даже в начале нынешнего много выезжали
на страстной и верной супружеской любви горлиц, которые будто бы не могут пережить друг друга, так что в случае смерти одного из супругов другой лишает себя жизни насильственно следующим образом: овдовевший горлик или горлица, отдав
покойнику последний Долг жалобным воркованьем, взвивается
как выше над кремнистой скалой или упругой поверхностыо воды, сжимает свои легкие крылья, падает камнем вниз и убивается.
«Мой
покойник, — говорит, —
как меня ни любил,
как ни голубил, а в спальне
на гвоздике плетка висела про всякий случай».
Заголосили бабы от привезенной Тарасом новости,
как не голосят над
покойниками, а Кожин уронил голову
на стол,
как зарезанный.
— Связала я тебя, Ермолай Семеныч, — говорила она мужу о себе,
как говорят о
покойниках. — В самый бы тебе раз жениться
на зыковской Фене… Девка — чистяк. Ох, нейдет моя смертынька…
Долго стоял Коваль
на мосту, провожая глазами уходивший обоз. Ему было обидно, что сват Тит уехал и ни разу не обернулся назад. Вот тебе и сват!.. Но Титу было не до вероломного свата, — старик не мог отвязаться от мысли о дураке Терешке, который все дело испортил. И откуда он взялся, подумаешь: точно из земли вырос… Идет впереди обоза без шапки,
как ходил перед
покойниками. В душе Тита этот пустой случай вызвал первую тень сомнения: уж ладно ли они выехали?
—
Как же, помним тебя, соколик, — шамкали старики. — Тоже, поди, наш самосадский. Еще когда ползунком был, так
на улице с нашими ребятами играл, а потом в учебу ушел. Конечно, кому до чего господь разум откроет… Мать-то пытала реветь да убиваться,
как по
покойнике отчитывала, а вот
на старости господь привел старухе радость.
Лихо рванула с места отдохнувшая тройка в наборной сбруе, залились серебристым смехом настоящие валдайские колокольчики, и экипаж птицей полетел в гору, по дороге в Самосадку. Рачителиха стояла в дверях кабака и причитала,
как по
покойнике. Очень уж любила она этого Илюшку, а он даже и не оглянулся
на мать.
До самого кладбища проводили девушки свою умершую подругу. Дорога туда шла
как раз пересекая въезд
на Ямскую улицу. Можно было бы свернуть по ней налево, и это вышло бы почти вдвое короче, но по Ямской обыкновенно
покойников не возили.
— Иди, что ли, ты, Манька, — приказала Тамара подруге, которая, похолодев и побледнев от ужаса и отвращения, глядела
на покойников широко открытыми светлыми глазами. — Не бойся, дура, — я с тобой пойду! Кому ж идти,
как не тебе?!
Кадеты бежали, что есть мочи. Теперь в темноте фигура скорчившегося
на полу Ваньки-Встаньки с его синим лицом представлялась им такой страшной,
какими кажутся
покойники в ранней молодости, да если о них еще вспоминать ночью, в темноте.
Человек в зрелом возрасте, вероятно, страшится собственного впечатления: вид
покойника возмутит его душу и будет преследовать его воображение; но тогда я положительно боялся и был уверен, что дедушка,
как скоро я взгляну
на него,
на минуту оживет и схватит меня.
Кормилицу мою, семидесятилетнюю старуху Домну, бог благословил семейством. Двенадцать человек детей у нее, всё — сыновья, и все
как на подбор — один другого краше. И вот,
как только, бывало, пройдет в народе слух о наборе, так старуха начинает тосковать. Четырех сынов у нее в солдаты взяли, двое послужили в ополченцах. Теперь очередь доходит до внуков. Плачет старуха, убивается каждый раз, словно по
покойнике воет.
— Это любимая вещь
покойника Кости! — сказала она, торопливо затягиваясь дымом, и снова взяла негромкий, печальный аккорд. —
Как я любила играть ему.
Какой он чуткий был, отзывчивый
на все, — всем полный…
Все эти дни он был
как беспамятный,
как одурелый и с какою-то странною заботливостию все хлопотал около гроба: то оправлял венчик
на покойнике, то зажигал и снимал свечи.
Истрясли мы в ту пору рублей больше тысячи
на тогдашние еще деньги, и схоронили-таки родителя по своему обычаю. Однако с этих пор словно знобит у меня все нутро,
как увижу полицейского: так и представляется мне
покойник,
как он его резать и потрошить хотел.
Ну, и старцы тоже приговорили, что ничего закону противного нет; только старуха мать ровно по
покойнике голосила,
как я
на завод отправлялся.
Да и мало ли еще случаев было! Даже
покойниками, доложу вам, не брезговал! Пронюхал он раз, что умерла у нас старуха раскольница и что сестра ее сбирается похоронить покойницу тут же у себя, под домом. Что ж он? ни гугу, сударь; дал всю эту церемонию исполнить да
на другой день к ней с обыском. Ну, конечно, откупилась, да штука-то в том, что каждый раз,
как ему деньги занадобятся, каждый раз он к ней с обыском...
— Много, конечно, не нужно. Достаточно выбрать лучшие экземпляры. Где же все! — отвечал князь. —
Покойник генерал, — продолжал он почти
на ухо Калиновичу и заслоняясь рукой, — управлял после польской кампании конфискованными имениями, и потому можете судить,
какой источник и что можно было зачерпнуть.
— А ты пойди и пощупай. Если остыл, тогда и пиши: самоубийство! В гроб положат — не верь. Вон червонные валеты Брюхатова в гроб положили, а
как понесли
покойника, с духовенством,
на Ваганьково мимо «Яра», он выскочил из гроба да к буфету! Мало ли что бывает!
В голове и в ногах
покойника стояли четыре огромные и толстые свечи в серебряных подсвечниках, и светящееся через открытые окна заходящее солнце слегка играло
на них, равно
как и
на ботфортах.
— Да, пожил я, почудил, а — мало! Песня эта — не моя, ее составил один учитель семинарии,
как бишь его звали,
покойника? Забыл. Жили мы с ним приятелями. Холостой. Спился и — помер, обморозился. Сколько народу спилось
на моей памяти — сосчитать трудно! Ты не пьешь? Не пей, погоди. Дедушку часто видишь? Невеселый старичок. С ума будто сходит.
И Володин подробно рассказал,
как варят
на его родине ерлы. Передонов слушал тоскливо. Кутья, — что ж, его в
покойники, что ли, хочет записать Павлушка?
Грушина перевела разговор
на эротические темы. Она рассказала,
как ее ревновал покойник-муж и
как она ему изменила. Потом рассказала слышанную от столичного знакомого историю о любовнице некоего высокопоставленного лица,
как она ехала по улице и встретила своего покровителя.
— Н-на, ты-таки сбежал от нищей-то братии! — заговорил он, прищурив глаза. Пренебрёг? А Палага — меня не обманешь, нет! — не жилица, — забил её, бес…
покойник! Он всё понимал, —
как собака, примерно. Редкий он был! Он-то? Упокой, господи, душу эту! Главное ему, чтобы — баба! Я, брат, старый петух, завёл себе тоже курочку, а он — покажи! Показал. Раз, два и — готово!
Слова Крупова почти не сделали никакого влияния
на Круциферского, — я говорю почти, потому что неопределенное, неясное, но тяжелое впечатление осталось,
как после зловещего крика ворона,
как после встречи с
покойником, когда мы торопимся
на веселый пир.
С тех пор он жил во флигеле дома Анны Якимовны, тянул сивуху, настоянную
на лимонных корках, и беспрестанно дрался то с людьми, то с хорошими знакомыми; мать боялась его,
как огня, прятала от него деньги и вещи, клялась перед ним, что у нее нет ни гроша, особенно после того,
как он топором разломал крышку у шкатулки ее и вынул оттуда семьдесят два рубля денег и кольцо с бирюзою, которое она берегла пятьдесят четыре года в знак памяти одного искреннего приятеля
покойника ее.
Меня убивали не эти разговоры, а то,
как Аграфена Петровна смотрела
на меня, — так смотрят только
на дорогих
покойников.
Да и
как было не жалеть этих старых друзей, с которыми было связано столько дорогих воспоминаний: вон
на этом стуле, который волокет теперь по улице какая-то шустрая бабенка в кумачном платке, батюшка-покойник любил сидеть, а вот те две чашки, которые достались жене плотинного, были подарены покойным кумом…